Вертолет Фицджеральда был уже на месте. Далеко внизу я видел крошечную фигуру в просвинцованном костюме. Фиц нервно расхаживал из стороны в сторону. Я сбросил высоту, слегка накренив вертолет к земле, и тут ко мне пришла очередная мысль.

Уильямс! Убит человек, которого я знал. С которым работал. Человек, который мне нравился. Его смерть должна была задеть меня гораздо сильнее… Но я понимал, почему все так, как есть. Уильямс мертв, и это не имеет никакого значения, это банальный факт перед лицом новой опасности, безымянной, невидимой угрозы, подобной призраку в саване, и опасность эта исходит от озера под вертолетом.

Фицджеральд — здоровенный голубоглазый блондин с морщинистым шрамом на лбу, сувениром с последней нашей битвы с мутировавшими опоссумами в Кольце Атланты. Когда я выбрался из вертолета, мембрана его передатчика завибрировала, рождая металлический голос:

— Привет, шеф. Получили второе сообщение?

— Нет. А в чем дело?

— Новые странности. — Он махнул рукой в сторону Кольца. — В озере появились признаки жизни. Но я не понимаю, что к чему.

Я с облегчением выдохнул. Девидсон уничтожит это донесение, а мне осталось найти способ сделать так, чтобы Фицджеральд помалкивал.

— Ну, пошли смотреть на озеро, — сказал я. — По пути расскажешь подробности.

— В общем… — Он нерешительно переступил с ноги на ногу и глянул сквозь стеклянный намордник, так, словно не ожидал, что я ему поверю. — Странное оно, это озеро. Мне показалось, что оно… ну, наблюдает за мной. Понимаю, как глупо это звучит, но иначе не скажешь. Думаю, это важная деталь. А потом я сделал второй круг над водой и кое-что в ней увидел. — Пару секунд он молчал. — Каких-то людей.

— Что за люди?

— Я… не уверен, что они на самом деле люди.

— Почему?

— Потому что на них не было защитных костюмов, — просто объяснил он. Должно быть, обрадовался, что можно свести рассказ к перечислению фактов. — В общем, я решил: это или не люди, или конченые психи. Они услышали вертолет и ушли в озеро.

— Попрыгали и уплыли?

— Нет, пешком ушли. Скрылись под водой и больше не появлялись.

— Рассказывай, как они выглядели.

— Я толком не рассмотрел, — уклончиво ответил он и отвел глаза.

В горле у меня встал комок, дыхание перехватило от нарастающего волнения. Говорить я почти не мог, поэтому мотнул головой в сторону озера и выдавил:

— Пошли.

Вот она, голубая вода, слегка рябит от легкого ветра, а за ней — складчатый каменный занавес. Фицджеральд косо поглядывал на меня, пока мы в тяжелых свинцовых ботинках неуклюже шагали по голым неровным камням, не наблюдая никаких признаков жизни. Ясное дело, Фиц думал, что я ему не верю.

Но я знал, что он сказал правду. Из-за смутных воспоминаний об опасности сознание погрузилось в тревожную мглу, и теперь я понимал, что тоже видел озерных людей — в самом недавнем прошлом, ныне погребенном в памяти.

Под перестук счетчиков Гейгера, предупреждавших о вездесущей смерти, мы преодолели уже полпути, когда из-за прибрежного валуна появился первый обитатель озера.

На вид самый обычный человек в брюках цвета хаки, рубашке с засученными рукавами. Разве что стоял он в самом центре гибельного излучения, которым напитан воздух в Кольце. Стоял и смотрел на нас с неописуемым равнодушием — и в то же время, как ни странно, с жарким интересом.

До него оставалось шагов десять, когда он поднял руку и заговорил ровным голосом, совершенно не меняясь в лице:

— Возвращайтесь. Ступайте обратно. Немедленно уходите!

Я начал что-то припоминать: почему он так странно выглядит и так монотонно говорит, откуда этот интерес в глазах…

Но не тут-то было. Воспоминания, едва коснувшись границ разума, снова ускользнули. Я неуклюже двинулся вперед, а Фицджеральд, взволнованный, полный решимости, прокричал какой-то вопрос.

Но человек не ответил. Бросил на нас последний взгляд — пустой, настойчивый, обезличенный, глаза голубые, как вода в озере, — и осел за камнем. Валун был невысокий, мне по колено, но человек не пригнулся, даже мускулом не шевельнул — просто исчез, и все.

Мы вместе добежали до камня, взволнованно толкаясь плечами. Заглянули за него. Человека как не бывало. Ничего, кроме впадинки на том месте, где он стоял, — впадинки не больше чайного блюдца, а в ней покрытая рябью голубая лужица. Мы, ошарашенные, смотрели, как вода с журчанием утекает в микроскопическое отверстие. Дважды она снова поднялась, словно где-то под валуном всколыхнулись подземные воды.

Разум мой бился в запертые дверцы памяти.

Я знал ответ, прекрасно знал, но еще не настало время вспомнить его. Дверца не поддавалась.

Когда мы подобрались на расстояние окрика, они уже следили за нами от кромки воды. Прямо у нас на глазах один за другим появлялись из голубых глубин и стояли у берега по щиколотку в воде, и влага струилась по волосам и одеждам. Утопленники, мужчины и женщины, внимательно следили за нами.

Конечно, никакие они не утопленники. Вид совершенно здоровый, а лица живые и разумные. Совсем не такие, как у того, кто исчез за камнем.

Настоящие люди. А тот, первый, был ненастоящий. Я решил, что даже Фицджеральд уже понял, хотя это знание было глубоко личное и древнее, как пещерный инстинкт.

— Стойте, Джим. — Фицджеральд схватил меня за локоть, не сводя глаз с молчаливых людей. — Не приближайтесь. Они мне не нравятся.

Я не стал противиться. Теперь, добравшись до озера, я не знал, что будет дальше. В недрах моего сознания по-прежнему надрывался жутковатый тревожный звоночек, но пока что вход в ту комнату был мне заказан, и я не понимал, чего от меня хотят.

Фицджеральд поднял руку и поманил людей к себе. Они продолжали глазеть на нас.

Потом отвернулись и стали переговариваться, поглядывая через плечо. Наконец одна из женщин вышла на берег и направилась к нам по камням, похожим на застывшую лаву.

Мокрые волосы — длинные, светлые — зачесаны назад и спадают на плечи, словно водоросли; голубое платье липнет к прекрасному гибкому телу. И с волос, и с ткани струится вода.

Я запоздало вспомнил о разбившемся авиалайнере и исчезнувших людях. Выходит, перед нами пассажиры и экипаж? Пожалуй. Но что заставило их вопреки здравому смыслу зайти так далеко в Кольцо с его смертоносной атмосферой? Озеро? Почему бы и нет, подумал я. А в следующий миг представил, как люди входят в воду, и понял, что это полное безумие.

Но других вариантов нет. Значит, в здешних глубинах водится что-то необъяснимое. Оно притянуло людей к себе, а потом отправило